Преодолев на нашем автобусе 60 км в течение 45 минут на север, калужские профсоюзники прибыли к Государственному мемориальному комплексу «Хатынь», где 22 марта 1943 года карательным отрядом гитлеровцев и вспомогательным полицейским батальоном были сожжены заживо и расстреляны 149 жителей деревни Хатынь. Практически очень многие из калужан слышали об этом мемориале и об этой трагедии в истории белорусского народа, но только единицы были здесь, видели этот мемориал, слушали рассказы экскурсоводов. Вот почему почти всё время, прошедшее здесь, калужане провели молча, внимательно слушая Марину Леонович и внимательно рассматривая всё вокруг.

Боль, гнев, молчаливая оторопь, щемящее переживание порождали виды и памятники этого мемориального комплекса. Особенно тяжко было ощущать и воспринимать фактическую данность мест сожжения и расстрела белорусов Хатыни, список имен и перечень сожжённых фашистами белорусских деревень.

Марина Леонович подробно, с волнением и чувством рассказывала об обстоятельствах той трагедии в Хатыни, о карательным отряде — 118-м батальоне шуцманшафта и особом батальоне СС «Дирлевангер», которые совершили здесь жуткое военное преступление. 

Толстые чёрные гранитные плиты, символизирующие крышу сарая, в котором были сожжены жители Хатыни, вызывают у калужан сложные чувства, потому что оказалось — исполнителями преступления были нелюди с украинскими, белорусскими, русскими и польскими именами и фамилиями. Ранее этот факт замалчивался…  

В том сарае сгорели заживо 149 жителей деревни Хатынь, из них 75 детей младше 16 лет. Спастись тогда удалось двум девушкам — Марии Федорович и Юлии Климович, которые чудом смогли выбраться из горящего сарая и доползти до леса, где их подобрали жители деревни Хворостени Каменского сельсовета. Позднее и эта деревня была сожжена фашистами, а обе девушки погибли.

Из находившихся в сожжённом сарае детей в живых остались семилетний Виктор Желобкович и двенадцатилетний Антон Барановский. Витя спрятался под телом своей матери, которая прикрыла сына собой; ребёнок, раненный в руку, пролежал под трупом матери до ухода карателей из Хатыни. Антон Барановский был ранен в ногу пулей, и эсэсовцы приняли его за мёртвого. Обгоревших, израненных детей также подобрали и выходили жители соседних деревень. После войны Виктор и Антон воспитывались в детском доме. Ещё троим детям — Володе Яскевичу, его сестре Соне и Саше Желобковичу — также удалось спрятаться от нацистов.

Из взрослых жителей деревни Хатынь удалось спастись и выжить только 56-летнему деревенскому кузнецу Иосифу Иосифовичу Каминскому (1887—1973). Обгоревший и раненый, он пришёл в сознание лишь поздно ночью, когда карательные отряды пособников гитлеровцев покинули деревню. При этом ему пришлось пережить ещё один тяжкий удар: среди сгоревших трупов односельчан он нашёл своего сына Адама. Мальчик был ранен пулей в живот, получил сильные ожоги. Он скончался на руках у отца. Иосиф Каминский с сыном Адамом послужили прототипами самого известного памятника в мемориальном комплексе Хатынь.

Калужане общей минутой молчания воздали скорбную честь и память погибшим жителям белорусской деревни Хатынь, поклонились памяти Иосифа Каминского и его сына, которые таки остались навечно Непокорёнными.

С особым чувством калужане обошли вокруг братской могилы «Венец памяти» и прочитали слова наказа погибших:

«Люди добрые, помните: любили мы жизнь, и Родину нашу, и вас, дорогие. Мы сгорели живыми в огне. Наша просьба ко всем: пусть скорбь и печаль обернутся в мужество ваше и силу, чтобы смогли вы утвердить навечно мир и покой на земле. Чтобы отныне нигде и никогда в вихре пожаров жизнь не умирала!».

На обратной стороне обелиска Венец памяти ответ живых погибшим:

«Родные вы наши. Головы в скорби великой склонив, стоим перед вами. Вы не  покорились фашистским убийцам в черные дни лихолетья. Вы приняли смерть, но пламя любви вашей к Родине нашей Советской вовек не погаснет. Память о вас в народе бессмертна, как вечна земля и вечно яркое солнце над нею!».

Далее калужане прошли по бывшей улице деревни Хатынь, которая выложена серыми, под цвет пепла, плитами. В тех местах, где когда-то стояли дома,  теперь стоят 26 символических бетонных нижних венцов срубов хат и столько же обелисков, символизирующих печные трубы, опалённые огнём. Перед каждым из сожжённых домов установлена открытая калитка как символ гостеприимства жителей деревни. На трубах-обелисках — бронзовые таблички с именами тех, кто здесь родился и жил. Сверху каждого обелиска — печально звенящий колокол. Колокола звонят одновременно каждые 30 секунд…

Мемориальный комплекс «Хатынь» произвёл на калужан сильное впечатление. Потрясённые, мы осмотрели единственное в мире «Кладбище деревень» — 185 символических могил невозрождённых белорусских деревень, сожжённых вместе с населением (186-я не возрождённая деревня — это сама Хатынь). Рядом «символические деревья жизни», на ветвях которых в алфавитном порядке перечислены названия 433 белорусских деревень, которые были уничтожены гитлеровцами и их пособниками вместе с жителями, но восстановлены после войны. «Стена памяти» состоит из мемориальных плит с названиями свыше 260 немецких лагерей смерти и мест массового уничтожения людей на территории Белоруссии.

Всё увиденное нами в Хатыни составляет тяжкое впечатление, но истинны слова великого советского писателя Михаила Шолохова, которые мы произнесли у Вечного огня Хатыни, как клятву: «Если  любовь к Роднине хранится у нас в сердцах и будет храниться до тех пор, пока эти сердца бьются, то ненависть к врагам всегда мы носим на кончиках наших штыков».